Наше интервью с престижным инди-фолк дуэтом из Аризоны Ryanhood начиналось не очень гладко. После того, как к нашей конференции подключился одни из участников – Райан Дэвид Грин, мы никак не могли связаться с его одногруппником Кэмероном Худом, хотя Райан уверял нас, что «я проверял полчаса назад, всё работало!». Мы в шутку сравнили эту ситуацию с ситуациями, когда инструментальный кабель идеально работал во время саундчека, а на выступлении всё пошло не так. Спустя некоторое время мы, наконец, слышим обоих участников этого замечательного дуэта, отмеченного однажды в качестве «Открытия года» влиятельной Нью-Йорской радиостанцией WFUV, и настаёт время перейти к вопросам.
Райан, помнишь ли ты свои первые впечатления от гитар Takamine?
Райан: Своим первым впечатлением я обязан Кэмерону. Я узнал о гитарах Takamine благодаря нему, когда он переехал в Бостон, и мы начали играть музыку вместе. У него была модель EF341SC, на которой он играл на протяжении пятнадцати лет. Я в то время попробовал несколько новых гитар, но его Takamine пережила все мои инструменты. Затем я начал играть на кастомном дредноуте: было круто, но он был слишком хрупким, чтобы брать его со собой в туры, поэтому я переключился на Takamine P7DC. Тогда я думал, что она станет только лишь моей туровой гитарой для живых выступлений, но когда мы начали следующую запись, я сравнил её с другими моими гитарами, и пришёл к выводу, что P7DC станет и основной гитарой для записей.
Кэмерон, что насчёт тебя? Почему ты выбрал гитары Takamine?
Кэмерон: Я выбрал свой Takamine сидя в гитарном магазине, пробуя одну гитару за другой. В то время мы делали в основном уличные выступления, и у меня была электроакустика, которую мне подарила мама. С той гитарой я выступал достаточно долго, но в конце концов она стала приходить в негодность, и мне потребовался новый инструмент. Так что я пришёл в Guitar Center и пробовал все гитары подряд. Takamine была лучшей.
Райан, ты играешь на P7DC: эта модель – топовая модель нашей серии Pro Series. В качестве материала верхней деки здесь используется традиционная ель, а в качестве материла корпуса – любимый многими палисандр. Также плюсом этой модели является наличие предусилителя CTP-3 CoolTube. Как тебе управляться с настройками звука этой модели?
Райан: Мне нравится использовать ламповый предусилитель. Я устанавливаю ручки на «десять часов»: так я получаю тёплое звучание с металлическими нотками. Наша музыка находится где-то между фолком и роком, и компрессия, которую даёт CTP-3, отлично подходит нашей музыке. Я хочу добавить, что это – очень громкая гитара, даже если не подключать её к усилителю, и это в ней меня в том числе привлекло. Наверное это потому что я чувствую себя лид-гитаристом, и я считаю, что эта гитара отлично сочитается с другими инструментами, не теряясь в общем миксе. Часто в ансамбле, когда приходит время гитарного соло, приходится приглушать все другие инструменты, иначе гитару попросту не будет слышно. Но в случае с P7DC всё по-другому. Мне очень нравится её звучание. Я ставлю струны среднего калибра, для того, чтобы получить более динамичное звучание. На этой гитаре я могу играть достаточно мощно, не переживая за неё. Я и для фингерстайла её использую, она и для него идеально подходит!
Кэмерон, EF341SC – одна из самых узнаваемых моделей Takamine на протяжении многих лет: её выбирает множество артистов от Брюса Спрингстина до Нилса Лофгрена. Она сильно отличается от P7DC, ведь у неё верхняя дека из кедра и корпус из клёна. Вы специально играете на инструментах, которые дополняют друг от друга, а не пытаетесь добиться идентичного звучания?
Кэмерон: дополнять друг друга – важная часть нашего творчества и того, что мы делаем вместе. Мы специально пишем партии для себя на разных частях грифа: обычно я играю на нижних ладах, а Райан – на верхних. Таким образом мы дополняем друг друга, а не устраиваем соревнование. Я думаю, что играть на гитарах, которые немного отличаются друг от друга – часть нашей философии.
Вы проводите в турах много времени, играя на различных площадках, в различных местах, с различными условиями температуры и влажности. Как ваши гитары Takamine чувствуют себя во время туров?
Кэмерон: я могу сравнивать только с кастомной гитарой, которую я очень любил, но она вела себя достаточно непредсказуемо в туре. У меня возникали проблемы с её строем и интонацией. Поэтому я очень ценю Takamine за их непревзойденную стабильность. На эти гитары всегда можно положиться.
Райан: мы живём в Аризоне, и у нас достаточно недружелюбный климат для акустических гитар, слишком сухой. Но в рамках туров мы часто оказываемся в других частях страны, где ситуация с влажностью обстоит иначе, и Takamine отлично показывают себя в любых условиях. Я всегда держу увлажнитель в кейсе, и это всё, о чём мне нужно переживать. Я хочу отметить, что я очень ревностно отношусь к состоянию отстройки своей гитары. Как человек, который использует всю длину грифа, я достаточно требователен в этом отношении. Если не считать небольших подстроек, которые я сделал, когда поменял струны на модель среднего калибра, я до сих пор играю на гитаре с заводской отстройкой, и я крайне этим впечатлен. Я иногда думаю, мол, однажды мне всё-таки придётся отнести гитару на отстройку, но этот момент никак не настанет. Качество заводской отстройки Takamine – превосходное.
Кэмерон, ты недавно заменил одну EF341SC на другую.
Кэмерон: я часто использую на гитаре перкуссионные элементы, и с годами на корпусе моей старой гитары начали появляться трещинки и царапины около розетки. Ну, конечно, это не был уровень Вилли Нельсона, но люди иногда говорили мне, мол, ты бы мог купить себе новую гитару! А я всегда такой, мол, а зачем мне новая гитара? Мне эта нравится. Поэтому, когда в конце концов мне всё-таки пришлось искать замену моей старушке, я выбрал ровно такую же модель. Я не могу объяснить, почему она так нравится мне, я просто это чувствую.
В аризонском Туксоне очень яркая творческая община: художники, музыканты и многие другие талантливые люди. Считаете ли вы, что место, в котором вы живёте, повлияло на вашу музыку?
Кэмерон: Я думаю да. Не настолько, конечно, насколько на некоторых других артистов. Мне нравится артистическое коммьюнити в Туксоне… мы можем работать над песнями вместе, делиться идеями, поддерживать друг друга: например, твой друг из другой группы делает что-то особенно крутое, и это вдохновляет тебя на что-то новое.
Райан: мы находимся почти на границе, и в нашей области отчётливо чувствуется влияние мексиканской культуры. У нас можно встретить разнообразие везде – и в еде, и в музыке, и в общественных идеях. Люди нам иногда говорят: «Вам нужно поехать с туром в Европу! Они там оченб открытые в музыкальном плане!». А я понимаю, что Туксон – как раз такое место. Есть несколько групп из Туксона, которые стали популярны в Европе, во многом из-за схожести менталитетов.
Хотели спросить у вас обоих, как вы стали музыкантами. Почему вы выбрали гитару в качестве инструмента?
Райан: мне гитару подарила бабушка на рождество, когда я был в шестом классе. Я взял её в руки и пришёл в полнейший восторг. Примерно в то же время подруга моего отца подарила мне диск Time Machine Джо Сатриани. Я помню, как мне было двенадцать, я заслушивался этим альбомом в наушниках. В моей голове взрывались фейерверки, и я не мог понять, что происходит. Это было прыжком в кроличью нору музыки и гитарных возможностей. И дна у этой норы нет.
Кэмерон: мне любовь к гитаре передалась по наследству. Мой отец играл на гитаре, пока я рос, и я выучил несколько песен The Beatles, чтобы играть их вместе с ним. Мои братья, которые старше меня, тоже играли на гитаре, а я хотел делать то, что делают они. Я начал учить R.E.M. и Green Day, которые нравились им, чтобы играть с ними в группе. Я думаю, я тогда в основном хотел проводить время с людьми, которых я любил.
Время банальных вопросов: кто из гитаристов больше всего повлиял на ваше творчество? Райан?
Райан: Как я уже отмечал, одним из таких гитаристов был Джо Сатриани. По мере того, как я начал погружаться в акустическую музыку, я познакомился с творчеством Белы Флека и Криса Тили, которое выходило за рамки привычного. Не важно, что они играли на банджо и мандолине, я смог переложить их «фишки» на гитару. Я считаю, что это очень здорово, когда ты находишь для себя музыкантов, у которых можно учиться, даже если они играют на других инструментах – это помогает тебе развивать музыкальное мышление и совершенствовать свою технику. Есть и гитаристы, творчество которых мне очень нравится, например – Джулиан Лейдж, Крис Элдридж, Молли Таттл и Томми Эммануэль.
Кэмерон, тот же вопрос. Кто из гитаристов повлиял на тебя?
Кэмерон: Линдси Бакингем. И хотя я даже рядом не играю как он – Дэвид Гилмор, с точки зрения того, как нужно вкладывать душу в каждую ноту. Но, думаю, больше всего на меня повлиял мой старший брат и Райан. Большинство моих любимых приёмов я услышал у них. Если говорить о группах, которые на меня повлияли, то в первую очередь я могу отметить творчество Pink Floyd. Мне также нравится, как U2 работают с залом на своих концертах: они не просто играют свои песни, но делают это вместе с залом, мне такая атмосфера очень близка. Другие музыканты скорее повлияли на меня в отношении выступлений, нежели непосредственно творчества.
Райан, для нас Музыкальный Колледж Беркли – это вечное напоминание о том, как много крутых гитаристов существует в мире. Чувствовал ли ты дух соперничества, когда учился там, и помогла ли тебе атмосфера этого места развивать свои навыки активнее?
Райан: Были моменты, когда это место слишком давило на меня. В этом месте около 40% от общего состава учащихся – гитаристы. Иногда я осознавал: «Вау, вокруг меня так много музыкантов, которые могут делать вещи, которые не могу делать я». Но когда я отпускал эти мысли, я замечал, что многие всё равно хотят играть со мной. Я задавался вопросом: «Почему на выступления приглашают меня, когда вокруг так много гитаристов, которые лучше меня?». Тогда я понял, что важнее техники – то, как ты доносишь свои мысли через инструмент, то, как ты чувствуешь его. Это распространяется и на взаимоотношения с другими людьми. Когда ты проводишь слишком много времени, практикуя свою игру, ты можешь потерять важные социальные навыки.
Последний вопрос: многие гитаристы играют на инструменте, но не пишут свою музыку. Какой совет вы можете дать тем, кто хотел бы начать писать свои песни, но не знает, с чего начать?
Кэмерон: я бы украл совет у писательницы Энн Ламотт. Она – большой сторонник плохих первых версий черновиков произведений. Я считаю, что есть место для «творчества» и место для «экспериментов». И я считаю, что плохие черновики – это часть творчества. Ты в первый раз представляешь идею, с определенными чувствами, с определенным вдохновением. Просто дай идее появиться на свет и не суди её. Затем, позже, её можно редактировать, придавать ей нужные очертания. Но многие оставляют без завершения свой первый черновик, пугаясь того, насколько он может быть несовершенен. Поэтому я посоветую не относиться к своему творчеству заранее слишком критично. Только когда вы научитесь писать и принимать плохие черновики, вы сможете двигаться дальше.
Райан: у меня был композиторский курс в Беркли, и перед тем, как начать его, нужно было научиться играть 50-100 разных песен на память. Я думаю, важно учить как можно больше песен: они дают вам нужные инструменты для создания своих собственных композиций. Ещё один важный навык – быть готовым в любой момент записать свои идеи. Мне часто приходят в голову новые мелодии, когда я еду за рулём, поэтому я напеваю их на диктофон телефона, чтобы не забыть. Меня также вдохновляют новые места, в которых есть своя уникальная акустика: в таких местах моя привычная гитара начинает звучать совершенно по-новому. В такие моменты я могу начать писать песни в том стиле, в котором не писал никогда раньше. Важно поймать изначальную идею, а её развитие – уже вторично.
